Анна Плетнева: плохая девочка
Алая помада, вместо юбки – намек, манящий взгляд… Для «плохой девочки» Анны Плетневой эпатаж – искусство, а самоирония – принцип жизни.
О какой бы чистой любви ни пела Анна Плетнева, каждый клип группы «Винтаж» с ее участием – это вызов ханжеству, манифест свободе нравов, голая правда о наших тайных желаниях. Один ролик даже запретили к показу – слишком уж был откровенным, агрессивно-сексуальным, чересчур эротичным. Ну и пусть. Анна и на сцене во время концертов выдает такую порцию женской энергии, что зал готов захлебнуться… Но теперь вроде можно расслабиться, выдохнуть. Плетнева покинула группу «Винтаж» и ушла в сольное плавание. Анна записала дуэтную песню «Подруги» с актрисой-комиком Мариной Федункив и выпустила клип – яркий и смешной. Правда, и в нем она щеголяет небрежно прикрытая ультракороткими нарядами в туфлях на 20-сантиметровой шпильке…
Office magazine: Аня, уходя из группы «Лицей», ты хотела свободы и самовыражения, так появился «Винтаж». Теперь, спустя 10 лет успеха, ты покинула и эту группу. Почему?
Анна Плетнева: Просто все в этом мире имеет свой срок годности. Особенно в поп-культуре. Звезды быстро загораются и гаснут, если не менять форму. В «Лицее» были белые рубашки, статичные позы и очень жесткие правила: веди себя сдержанно, никуда не лезь, лишних слов не произноси и пой определенным голосом. Помню, однажды мне так и сказали: «Не знаю, нужно ли тебе вообще петь. Просто будь в нужное время в нужном месте, надень на себя что-нибудь приличное и стой». Ну, а мне всегда хотелось неприличного! (Смеется.) В «Винтаже» мне наконец удалось стать самой собой. Просто в один день я проснулась и поняла, что и в этой группе мне тесно. Когда сообщила о своем решении Леше Романову, с которым мы «Винтаж» и создавали, он выдохнул с облегчением: «Знаешь, я сам тебе об этом давно хотел сказать».
В школе я сама страдала от интереса мальчишек ко мне
OFM: И какой же теперь будет сольная артистка Анна Плетнева?
А.П.: Не думаю, что я сильно поменяюсь, все равно останусь той безбашенной «плохой девочкой», как бы меня ни уговаривали: «Аня, ты уже другая, будь посерьезнее! И платье подлиннее надень». Но стоит мне, очень серьезной барышне, в красивом наряде в пол выйти на сцену, услышать звук толпы, меня тут же срывает… Зачастую даже не помню, что со мной было. Потом друзья рассказывают: «Обвилась вокруг охранника и начала «душить» его собственным же галстуком, в то время как он оттаскивал тебя от поклонников». (Улыбается.)
OFM: Не пугают такие провалы в памяти?
А.П.: Очень пугают. Однажды я даже к врачу с этим пошла. Серьезных отклонений у меня не нашли, но справку на всякий случай выписали. Чтобы можно было при случае показать: мол, не я это все, адреналин. Впрочем, такие адреналиновые выбросы случаются исключительно на сцене – дома я абсолютно спокойный человек, могу в халате и тапочках борщ готовить.
OFM: Тебя не раз называли самой сексуальной девушкой шоу-бизнеса. Как тебе такой статус?
А.П.: Мне, конечно, очень приятно. Потому что я вижу вокруг много девушек, которые из кожи вон лезут, лишь бы быть самыми-самыми в чужих глазах. А я просто остаюсь собой – разве не здорово?! Но вот что главное я за эти годы поняла: сексуальность – это скорее про внутренний магнит, а не про внешнюю красоту. Когда была маленькой, среди всех моих подружек я считалась самой некрасивой. Низенькая, с опущенными, как у бульдога, глазами, некрасивыми пальцами рук… В детстве все так: что не попадает под стандарт, то уродство. Тем не менее вниманием мальчиков никогда не была обделена. В детском саду за то, чтобы встать со мной в пару на польке, всегда были драки. В школе я сама страдала от интереса мальчишек ко мне. Одна девочка, приревновав своего парня, спустила меня по лестнице со второго этажа. Повезло, что я ничего не сломала. А в академии Глазунова я вообще была единственной девушкой в группе. И пока ездила с «Лицеем» по гастролям, мои рыцари лепили за меня все скульптуры.
OFM: С таким, как говоришь, внутренним магнитом можно и не переживать на тему внешности…
А.П.: Но это только со временем понимаешь. Большие уши, ужасный огромный нос – мне так хотелось все в себе «почикать»! А еще и щель между зубов. Чтобы ее убрать, мне поставили корректирующие пластинки. Но стоило мальчику, который мне тогда очень нравился, сказать: «Ужас! Что у тебя во рту?», и брекеты полетели в унитаз. Так я и оставалась «уродиной». До тех пор, пока не научилась любить себя.
Бывают такие моменты, когда я впадаю в меланхолию и даже реву в подушку
OFM: И когда пришла любовь к себе?
А.П.: Честно? Когда выросла грудь. Знаешь, четвертый размер делает чудеса: и вроде не такая мелкая, и нос не такой огромный, и, хо-хо, все взгляды мужчин – мои! (Смеется.) А еще я надела каблуки в 20 сантиметров и никогда их больше не снимала. Даже спала в них и чувствовала себя королевой! Объемы, правда, ушли после очередного похудения. А вот ощущение, что я красотка, осталось.
OFM: Говорили, что худела ты на спор…
А.П.: Не совсем так. У меня генетическая предрасположенность к полноте. Я с детства смотрела на маму, которая уже тогда носила ну очень большой размер, и сильно переживала по этому поводу: понимала, что такого допускать никак нельзя. Со мной вместе переживал и папа, который, к слову, ни разу маме даже не намекнул про лишний вес. Но со мной заключил негласный договор и учил: поела, постой у стеночки минут 20. И с юных лет во мне это заложилось. Я теперь, когда поем, не могу сидеть, мне нужно куда-то бежать, чтобы быстрее переварилось. (Смеется.) Но сейчас я уже не хочу быть такой худой, как раньше. Весила 38 килограммов, и меня правда сдувало ветром. Для моего роста, метр с кепкой, это не так уж и мало – я никогда не выглядела изможденной анорексичкой. Но с возрастом все же приходится выбирать: либо лицо без провисшей кожи, либо тонкая талия.
OFM: При плотном гастрольном графике ты умудряешься быть еще и заботливой мамой троих детей. Как все успеваешь?
А.П.: Это все энергия любви. Если ты по-настоящему любишь своих детей, свою семью, свой дом, свою работу, дело, которым ты занят, – не замечаешь потраченного времени. Наоборот, бежишь в 10 раз быстрее и успеваешь все на свете. От этого и перезаряжаешься. Конечно, бывают такие моменты, когда я впадаю в меланхолию и даже реву в подушку. Но стоит выйти на сцену – и все. Вот мой воздух, мой астрал!
OFM: Дети подхватили твой энергетический запал?
А.П.: Да, они очень многое взяли от меня. Видя, как я живу каждый день, они стремятся быть такими же цельными и счастливыми. Каждый из них личность.
OFM: Твоей старшей дочери уже 13 лет. Делится ли с тобой своими девичьими секретами?
А.П.: Варвара – человек непростой и требует от меня внимания больше всех остальных. И заряд энергии у нее, конечно, огромный, но им нужно уметь управлять. А что касается девичьих секретов… К мальчикам она пока относится скептически. «Мама, ну он же маленький и лопоухий!» – говорит она мне о каком-нибудь очередном ухажере. Но я ее тут же пресекаю: «Только ему это ни в коем случае не говори! Смотри, какой он милый, добрый и, вообще, прекрасный человек!» Я считаю, чем больше поклонников – тем лучше. Пусть все за тобой ухаживают, а ты потом определишься и выберешь своего, самого лучшего.
Текст: Елена Редреева
Читайте также: